Вспомните кинофильм «Верные друзья». Можно ли представить себе веселое путешествие трех старых друзей без их песни о лодочке, без лирической задумчивой песни о растревоженном сердце?

Вихрем врывается в зал бурная, огневая мелодия восточного танца. С первого такта она захватывает слушателя, увлекает своей стремительностью.

Помните, с каким удовольствием распевает свою песенку храбрый рыцарь Дон-Кихот из старой радиопередачи, которую, однако, и теперь еще можно услышать?

Когда Всемирный Совет Мира присуждает человеку Международную премию мира — значит, человек этот борец за счастье миллионов людей. Свою необъятную любовь к людям, тревогу за них, веру в их добрую волю, всю ненависть к поджигателям войны открыл людям в страстной, беспокойной и удивительно молодой музыке молчаливый, застенчивый и на редкость доброжелательный человек — замечательный советский композитор Дмитрий Дмитриевич Шостакович.

«Председателю земного шара от секции музыки — председатель земного шара от секции поэзии. Прокофьеву — Маяковский».

«Если я играю, я не могу сочинять, если я сочиняю, я не хочу играть. Возможно, это потому, что я ленив; возможно, беспрестанные занятия на рояле и вечная суета, связанная с жизнью концертирующего артиста, берут у меня слишком много сил.

Если музыка в шелесте травы, в шорохе шагов, в перезвоне часов в гостиной, в ребячьих голосах за окном, в стихах Пушкина и Шекспира... Если от первых звуков Моцартовой «Свадьбы Фигаро», которую играла дома волшебная оркестрина, замирало сердце и на глаза навертывались слезы...

Декабрь 1905 года. Весь год, начиная с 9 января — с «кровавого воскресенья», — бурлила Россия революционными стачками, забастовками, демонстрациями. Петербургская консерватория разделилась на два лагеря. Большая часть студентов и меньшая часть профессоров стояла на стороне революции. В зтом лагере был и замечательный русский композитор, гордость России Николай Андреевич Римский-Корсаков.

Александр Порфирьевич Бородин примкнул к балакиревскому кружку последним. Это было году, в год открытия Бесплатной музыкальной школы, когда у каждого из друзей под влиянием Балакирева и Стасова уже окончательно сложились передовые взгляды на жизнь.

Не познакомиться с народом, а побрататься заждется: страшно, а хорошо!..» «Народ хочется сделать: сплю и вижу его, ем и помышляю о нем, пью — и мерещится мне он, он один, цельный, большой, неподкрашенный...»

Михаил Иванович Глинка в последний приезд свой из-за границы редко выходил из дома, мало кого принимал — только самых близких знакомых да друзей-музыкантов. В его доме, в узком кругу, друзья пели, играли на фортепьяно, обсуждали новые музыкальные сочинения, беседовали о путях развития русской музыки.

В доме грозной и капризной бабушки не было музыки. Из жарких, неумеренно натопленных комнат нельзя было выходить на улицу ни зимой, ни осенью, ни весной. Дом был красив, и прекрасен был окружавший его парк, и луга, и поля, и цветы, и все село Новоспасское. Все это принадлежало ему, любимцу бабушки.

Суровое море, небо, с трудом вырвавшееся из тумана, тучи, редкая улыбка солнца, гладь залива, то серая, то посветлее, причудливое нагромождение скал вдоль берега фьорда. Узкие улицы и простенькие дома Бергена. Что тут, кажется, привлекательного?..

Шатались троны. Во Франции и в Германии, в Австрии и в Италии 1848 год начался революциями. Сырой февральской ночью полторы тысячи баррикад перегородили парижские улицы. На улицах пели «Марсельезу». Французский король отрекся от престола и бежал.

Осень 1830 года. Шопену двадцать лет. Его учитель композитор Эльснер рядом с оценками в экзаменационном листе Варшавской высшей музыкальной школы написал: «Фридрих Шопен — музыкальный гений». На родине, в Польше, он уже признанный композитор. Мазурка, полонезы, два больших фортепьянных концерта Шопена хорошо известны любителям музыки.

"...Мой рояль для меня то же, что для моряка его фрегат, для араба его конь, больше того, до сих пор он был моим «я», моим языком, моей жизнью! Он хранитель всего того, чем была движима моя душа в пылкие дни моей юности; ему я доверю все мои помыслы, мои грезы, мои страдания и радости».

Веселый полный человек прогуливался по Итальянскому бульвару в Париже. Его окружали друзья. Их было множество, он шутил и сам смеялся звонче всех. Он любил говорить, он мог говорить обо всем и обо всем высказывал интересные мысли.

Юноша был близорук, мал ростом, скромен и застенчив. Он любил мать, отца, братьев, сестер. Дома, еще в детские годы, открылась ему большая радость — отец ввел его в мир музыки. Гайдн, Моцарт, Бетховен — их музыка была его счастьем. В доме пели, играли на разных инструментах. Недели не проходило без домашних концертов.

7 мая 1824 года в венском театре "Кертнертор" впервые исполнялась Девятая симфония Бетховена. Композитор стоял у дирижерского пульта и размахивал руками. Он уже давно не мог управлять оркестром, потому что был глух. На самом деле дирижировал другой капельмейстер, который находился в двух шагах от Бетховена.

Малышу не было еще и двух лет. Он только-только научился ходить. Он был здоров, его все радовало — добрая улыбка матери и солнышко, заглянувшее в комнату, сдержанная ласка отца и птичка, спевшая за окном свою веселую песенку.